Результат есть: надо договариваться, как осуществить договоренность о мире

Москва. 17 мая. INTERFAX.RU - В Стамбуле состоялись прямые переговоры двух делегаций: российской и украинской. Повестка дня заранее не была определена, но результаты переговоров уже есть. Об этом наш политический обозреватель Вячеслав Терехов беседовал с главным научным сотрудником Института США и Канады Владимиром Батюком и генерал-майором запаса Павлом Золотаревым.

Встреча была короткой

Корр.: Встреча была долгожданной, но очень короткой: около двух часов. Главное, что отмечают многие политологи, - это достижение договоренности о том, что каждая сторона представит свое видение возможного будущего прекращения огня. Это должно быть прописано в деталях. Можно ли это считать успехом переговоров?

Батюк: Несмотря на то, что встреча российской и украинской делегаций была короткой по времени, она продемонстрировала, что сделан первый реальный шаг к миру, а не просто декларации о мире. Это значит, что все-таки начались серьезные переговоры, которые ожидались, в том числе, и президентом США Дональдом Трампом.

Теперь дело за специалистами, которые будут разрабатывать конкретные условия для достижения мира. Уже это очень важный шаг вперед. Обычные заявления о необходимости мира звучат всегда красиво, но на практике, как показывает опыт, они практически нереализуемы.

Для достижения реального прекращения огня должен быть отработан механизм верификации его соблюдения, должны быть достигнуты четкие договоренности о зоне боевого соприкосновения, о статусе и положении нейтральной зоны, о системе контроля.

В дальнейшем, возможно, появятся и другие вопросы, которые стороны будут обсуждать. Но все-таки это, со всех точек зрения, первый успех короткой встречи двух делегаций в Стамбуле.

Что конкретно должны сделать стороны?

Корр.: Что означает "разработать конкретные условия прекращения огня"? Почему нельзя просто взять и прекратить перестрелку?

Генерал-майор Золотарев: Предложить определенные конкретные условия означает, что каждая сторона должна предложить какие конкретные шаги, которые по ее мнению, должны быть сделаны, чтобы прекращение огня стало реальностью.

Корр.: Примеры таких обменов мнениями есть?

Золотарев: Конкретно подобных примеров нет, но в данном случае можно исходить из практики организации миротворческой деятельности. Однако надо иметь в виду, что миротворческие операции можно проводить только при наличии желания у двух сторон.

В данном случае это нереально. Но если все же стороны готовы прекратить огонь хотя бы временно, то надо совершенно четко себе представлять, что для этого нужно сделать?

В миротворческих операциях делается так: прежде всего нужно развести конфликтующие стороны. Это значит, что сначала надо отвести тяжелое вооружение на определенное расстояние, чтобы эти системы ведения боя не могли нарушить договоренность о мире. Следующим шагом надо развести соединения, которые вооружены стрелковой техникой.

Но дело в том, что сегодня возникли новые проблемы – это дроны. И здесь тоже есть что оговаривать. Одни беспилотники имеют большую дальность. Это одна ситуация. Другая - когда очень много мелких и они трудно контролируемы. При этом сложно отследить, кто нарушает мир. Раньше основная проблема была в трудноорганизуемом контроле за применением стрелкового оружия. Попробуй на линии соприкосновения проконтролировать, кто первый стрелял, а кто ответил. Но для этого можно применить простую практику отдаления этих систем с передовых подразделений на определенную глубину.

Однако при этом, кто-то должен контролировать этот процесс. И вот проблема – надо договориться, кто будет контролировать?

Корр.: Есть примеры контроля за выполнением договоренностей о прекращении огня?

Золотарев: Обычно этим занимается ОБСЕ, которая имеет соответствующий опыт. Но для этого, опять-таки, нужно согласие обеих сторон, а будет ли такое согласие или нет, вот серьезный вопрос, но вряд ли будет.

Если это опять-таки сравнить с миротворческой деятельностью, то в этот период в зоне соприкосновения осуществляется гуманитарная помощь. Но в нынешнем конфликте, по-моему, это тоже невозможно. Правда, в качестве гуманитарной деятельности можно говорить об обмене пленными - тысяча на тысячу.

Конечно, рассмотрение того, что каждая сторона вкладывает в свое видение условий прекращения огня, может занять определенное время.

Корр.: Нужен в таком случае контроль наблюдателей?

Золотарев: Да, если договариваться конкретно о том, что отводится, какие вооружения и на какое расстояние, на какие расстояния отводятся стрелковые подразделения, то конечно, надо определить и кто все это будет контролировать. Как говорят, куда ни кинь, но должна быть третья сторона.

Но из тех структур, которые есть в Европе и которые имеют соответствующий опыт, это только ОБСЕ. Конечно, можно говорить о том, что есть опыт и у ООН: там есть целый департамент по миротворчеству, и они могут направить своих наблюдателей – "голубые каски". Но это уже элемент миротворческих операций, и на нее должно быть согласие обеих конфликтующих сторон. Но полагаться на ООН, по крайней мере, на скорость решения этого вопроса, даже если стороны согласятся, очень сложно. К тому же ясно, что с функцией миротворчества ООН не справляется.

Придется двум сторонам самим находить взаимоприемлемые решения...