Дан старт новому этапу в отношениях на Ближнем Востоке

Москва. 15 октября. INTERFAX.RU - На Ближнем Востоке задул ветер серьезных перемен: заложники, находившиеся два года в плену у ХАМАС, вернулись на родину. Сработала первая часть плана Трампа по урегулированию конфликта в секторе Газа. Таким образом, одна из двух важнейших целей, стоявших перед правительством Израиля, – освободить всех заложников — достигнута.

Что думает делать дальше израильское правительство, к чему устремлен истеблишмент страны и как отразятся эти события на положении в регионе в целом?

С такими вопросами наш политический обозреватель Вячеслав Терехов обратился к научным сотрудникам Центра ближневосточных исследований ИМЭМО им. Е. М. Примакова Людмиле Самарской и Ибрагиму Ибрагимову.

Два сценария того, что будет дальше

Самарская: Пока просматриваются разные сценарии. С одной стороны, одна из самых важных и приоритетных задач – добиться освобождения заложников — решена. Не все тела погибших в плену возвращены (и поэтому о завершении первого этапа говорить нельзя - ИФ) - это тоже крайне болезненный для Израиля вопрос. По крайней мере, все живые заложники вернулись. Означает ли достижение первой цели в войне с ХАМАС, что можно отказаться от второй и третьей задачи — уничтожения группировки, чтобы полностью обезопасить себя от угрозы, исходившей из Газы? Отчасти на этот вопрос можно ответить, анализируя изменение риторики премьер-министра Биньямина Нетаньяху и министра обороны Исраэля Каца.

В их заявлениях полное уничтожение ХАМАС больше не упоминается. Оговорюсь, пока не упоминается. Например, Исраэль Кац написал, что "теперь одной из ключевых задач будет уничтожение туннелей ХАМАС в Газе" (их общая длина, по разным данным, составляет несколько сотен километров – ИФ) "силами ЦАХАЛ и посредством международного механизма под руководством и надзором США". Это может означать, что возвращения к полномасштабным боевым действиям в ближайшей перспективе не предполагается.

Возобновление войны, однако, также исключать нельзя. По крайне мере, можно ожидать, что часть истеблишмента будет выступать за ее продолжение с целью полного уничтожения боевого потенциала ХАМАС — каким бы недостижимым это ни казалось.

Корр.: Правительство Израиля рассчитывает, что после саммита в Шарм-эш-Шейхе к Авраамовым соглашениям могут присоединиться еще какие-то страны?

Самарская: Я полагаю, что да, потому что для Биньямина Нетаньяху Соглашения Авраама – одно из наиболее значимых политических достижений. И поэтому, безусловно, если у него будет шанс нормализовать отношения с еще рядом государств, в том числе, допустим, с Саудовской Аравией, и даже с Индонезией, о чем недавно шла речь, авторитет страны — как и его лично — сильно укрепится. А это значит, что давление крайне правых сил, которые будут настаивать на продолжении войны, будет не так чувствительно. К тому же в Израиле в следующем году будут парламентские выборы, и все эти вопросы, конечно, будут подниматься в предвыборной борьбе.

Корр.: Оппозиционные партии Израиля недавно заявили о необходимости объединения против нынешней правящей коалиции.

Самарская: Да, уже сейчас можно сказать, что предвыборная гонка начинается.

И в этом плане продолжение проекта Соглашений Авраама будет действительно значимым достижением, хотя это совершенно не гарантирует достаточного роста популярности "Ликуда". Однако есть вероятность, что Нетаньяху выберет именно эту тему. При этом сложно представить, что он резко изменит свою позицию и даст хотя бы туманные обещания подумать о создании Государства Палестина, которые приветствовались бы арабскими странами. Впрочем, исключать такой вариант тоже нельзя.

Пока надо следить за переговорами по осуществлению следующих этапов плана Трампа, касающихся организации мирной жизни в Газе.

Заодно и походатайствовал за союзника

Корр.: Трамп в своем выступлении в Кнессете обратился к президенту Израиля с просьбой помиловать Нетаньяху (премьера обвиняют по трем коррупционным делам – ИФ). Это как-то прозвучало в Израиле и станет ли темой в предвыборных дебатах?

Самарская: В Израиле это обсуждают, тем более, что Трамп с этим предложением выступает не первый раз. И многие политики, и общественность рассматривают это как вмешательство во внутриполитические дела Израиля, пусть и со стороны ближайшего партнера.

Это предложение не обязательно встретит позитивный отклик, так как для израильтян важнейшим остается главенство закона — вне зависимости от тайминга решения.

Ясно одно — продолжение рассмотрения дел против Нетаньяху в суде останется важной, хотя, вероятно, более не критической, частью предвыборной гонки.

За все хорошее, против всего плохого!

Корр.: Вслед за, можно это назвать, бенефисом Трампа в Израиле, президент США принял участие в Шарм-эш-Шейхе в саммите трех десятков глав государств и правительств. Там лидеры дали направление новому политическому этапу в регионе. Однако подписанный документ фактически является протоколом о намерениях: за все хорошее и против всего плохого. Как можно оценить результаты саммита?

Ибрагимов: Документ, который подписан на саммите в Шарм-эш-Шейхе, действительно во многом носит декларативный характер. Но это типично для региональной дипломатии, особенно в период, когда стороны пытаются обозначить новую фазу отношений, хотя они еще не готовы к конкретным обязательствам.

Окончание войны – действительно важный, даже переломный момент. Мы помним, что два года назад война Израиля с ХАМАС разрушила формирующуюся новую архитектуру отношений в регионе. Разбойное нападение ХАМАС на Израиль объясняли стремлением сорвать возможность нормализации отношений Израиля с Саудовской Аравией.

Сейчас, после окончания войны многие арабские государства оказались перед дилеммой: с одной стороны, общественное мнение всегда было чувствительно к палестинской проблеме, но с другой - у лидеров региона есть осознание прагматизма, того, что изоляция Израиля не отвечает безопасности региона. И эта двухлетняя война тому яркое свидетельство.

Понятно, что если бы не было тех двухлетней давности октябрьских событий, то отношения в регионе могли бы развиваться в полезном для всех позитивном ключе. И палестинский вопрос в то время не был главенствующим.

В частности, до 2023 года палестинский вопрос в отношениях между арабскими странами стоял особняком, можно даже сказать - был на задворках и далеко не первым, а скорее вторым или даже третьим по значению. В основном обсуждались вопросы развития, проблемы безопасности, а не палестинский вопрос.

Поэтому формулировка принятого в Шарм-эш-Шейхе документа напоминает классическую форму ближневосточной дипломатии – благие призывы, громкие слова, но без конкретных обязательств.

Но, несмотря на эту декларативность, саммит в Шарм-эш-Шейхе – это важное событие, показывающее, что регион готов вернуться к диалогу, пока даже осторожному. Фактически, он обозначает первые пробные шаги к нормализации отношений, которые должны быть после войны.

А что касается его участников, то саммит способствовал усилению роли Египта как посредника. Получается, что он выглядел как координатор арабской позиции, что, безусловно, сыграло важную роль и во внутриполитическом плане.

Спонтанный элемент комизма или продуманная декларация силы?

Корр.: Одно событие в тот важный день и для Израиля, и для региона в целом, я думаю, можно назвать "элементом комизма": президент Трамп, видя, что он сильно опаздывает на саммит в Шарм-эш-Шейхе, в своем выступлении в Кнессете шутя заметил, что, возможно, часть участников его не дождется, но зато тех, кто дождется, он будет рассматривать как проявивших дружеское отношение к нему.

Ибрагимов: Такое поведение Трампа вполне типично для него. Последние месяцы все привыкли к этому. Трамп, конечно, сознательно играет на такой тонкой грани: якобы шутливые слова, которые могут казаться импровизацией, но ясно, что они в то же время служат показателем его лидерства!

Он понимал, что его все равно будут ждать, потому что он – один из важнейших организаторов нового "вечного" мира, как он его называет. Реакция других лидеров понятна – они, конечно, уважают статус Трампа, и понимают, что он важнейший их партнер. Они понимают его стиль и понимают, как нужно с ним общаться, не вызывая его сердитости и даже гнева, что неоднократно замечалось в прямом эфире. И к тому же дипломатический этикет обязывал их к такому поведению.