Каннский троллинг

Москва. 23 мая. INTERFAX.RU - В полку двукратных лауреатов "Золотой пальмовой ветви" прибыло – к компании Эмира Кустурицы, Билле Аугуста, Альфа Шеберга, Сехея Имамура, Михаэля Ханеке и братьев Дарденнов присоединился 79-летний англичанин Кен Лоуч. Его социальная драма "Я, Даниэль Блейк" стала лучшим фильмом 69-го Каннского фестиваля. В 2007 году Лоуч уже становился лауреатом "пальмы" за фильм "Ветер, который качает вереск".

Фильмы Лоуча – из тех, к которым, что называется, не придерешься – они социально заточены, их драматургия не оставляет лазеек для немотивированных поступков, режиссура точна, а киноязык прост и изящен. Что бы ни снимал Лоуч – он всегда рисует противостояние одного маленького человека и беспощадной государственной машины. Герой нового фильма, пенсионер Даниэль Блейк, некрасивый лысый человечек, проигрывает в борьбе за свои социальные права, но его чувство собственного достоинства притягивает к нему столько симпатий, что и лысина, и некрасивость меркнут перед его обаянием. Собственно, это все, что нужно знать про фильм "Я, Даниэль Блейк". Через три недели режиссеру исполнится 80, и сердобольные Канны, очевидно, решили сделать ему подарок. Это неожиданно, но ругать Лоуча за то, что в конкурсе были фильмы и ярче, и смелее, и виртуознее, язык не повернется. Лоуч – он, как говорится, вне подозрений.

По какому случаю то же жюри сделало подарок 27-летнему канадцу Ксавье Долану, одарив его Гран-при за фильм "Это всего лишь конец света", - вероятно, ведомо одному лишь жюри. Пленив знатоков своим дебютом "Я убил свою маму", 20-летний Долан был провозглашен вундеркиндом и решительно расчистил себе местечко в компании небожителей. С тех пор он снял еще пять полнометражных картин, каждая из которых светилась в конкурсах крупнейших фестивалей, а поклонники все больше недоумевали – он когда-нибудь слезет с темы детских обид, простит ли когда-нибудь не понявшую его в детстве маму? Когда наконец стало ясно, что не слезет, хотя явно сам устал от пережевывания одной и той же темы, жюри под предводительством Джорджа Миллера (создателя "Безумного Макса") решило наградить Долана ни много ни мало Гран-при – второй по значимости каннской наградой. И хотя даже звездный актерский состав – Венсан Кассель, Натали Бай, Леа Сейду, Марион Котийяр – не спасают эту невнятную семейную драму от растерянности и сумятицы, надо все же отдать должное Долану: его камера необычайно эмоциональна и чувственна, а сам режиссер наделен умением произносить общеизвестные вещи своим, оригинальным языком. Впрочем, критики уже спели назвать долановский Гран-при худшим решением жюри за последние много лет.

Однако признаем, что критики поторопились – были в этом году решения и похуже. Главное, чем отличилось нынешнее жюри, - это устойчивое игнорирование лучших фильмов фестиваля. И не только лучших, а даже просто тех, что не боятся говорить со зрителем новым языком, новыми, не затертыми образами и метафорами, предлагают неожиданные художественные кульбиты. Похоже, "безумный Макс" и его команда, состоящая в основном из актеров (пять из семи членов жюри – актеры, а актеры, как известно – худшие судьи), до сих пор уверены, что кино как вида искусства не существует. Жаль, что никто не объяснил им высший пилотаж Джима Джармуша и его конкурсного "Патерсона", в котором режиссер сооружает лирическое философское размышление буквально из ничего. Герой идет на работу. Возвращается с работы. Гуляет с собачкой. Пишет стихи. Все. А зал плачет и хохочет. Ни единого приза не дать "Тони Эрдманну" Марен Аде, первому немецкому фильму в каннском конкурсе за много лет, снятому с безупречным вкусом, с глубокими размышлениями над главными проблемами современного цивилизованного общества, к тому же показавшему сильнейшие актерские работы двух немецких актеров – Сандры Хюллер и Петера Симонишека? А не заметить совершенно нового поворота в творчестве 77-летнего Пола Верховена и игру "до полной гибели всерьез" Изабель Юппер, открывшей в фильме "Она" неожиданные грани ее, казалось бы, всем хорошо известного таланта?

Конечно, могут возразить: дескать, всегда кто-то останется недовольным. Это так, но речь не о вкусовщине, а о системном проколе. Кто-то любит клубничное варенье, а кто-то – мед, кто-то любит селедку, кто-то – воблу. Но вряд ли кому придет в голову утверждать, что мед соленый, а селедка – сладкая. Можно догадаться, какими резонами руководствовались судьи, отмечая призом за режиссуру Оливье Ассайаса, известного французского режиссера, снявшего беспредельно серый фильм "Персональный закупщик" – попытку мистического триллера с привидениями и печальной Кристен Стюарт в главной роли. Не дать ни одной награды французским конкурсным фильмам в Каннах нельзя – таково условие игры. А поскольку французские отборщики изрядно постарались, чтобы взять в конкурс худшие французские фильмы (кроме "В тихом омуте" Брюно Дюмона, но этот очень специфический гротеск про каннибалов, скорее всего, оказался нынешнему жюри не по зубам), то предпочтение отдали режиссеру с именем и актрисой-звездой. Чтобы это решение не выглядело совсем уж непристойно, его попытались уравновесить вторым режиссерским призом – и вместе с Ассайасом на сцену за наградой вышел и румын Кристиан Мунджиу, отмеченный за картину "Выпускной".

В свое время именно Канны открыли миру новую волну румынского кино, девять лет назад присудив "Золотую пальмовую ветвь Мунджиу за "4 месяца, 3 недели и 2 дня". Еще раньше именно Каннский фестиваль извлек на свет божий знаменитый "феномен китайского кино", позднее открыл миру неповторимый иранский кинематограф. Канны – это не только 700 фильмов за 10 дней, это не только "пальмы" под аплодисменты или – наоборот – под "бу-у!", но это в первую очередь поиски и создание новых течений, поощрение за смелый взгляд и отважную мысль, особое чутье на будущих законодателей вкусов.

Такое впечатление, что Миллер и его странная команда после фильмов братьев Люмьер да своих собственных фильмов ничего и не видели. А тут сразу – Канны. Да еще и руководство фестиваля со своими разнарядками: что-то непременно дать развивающимся странам – и дают "пальму" за женскую роль филиппинке Жаклин Жозе из фильма Брийанте Мендозы "Ma’ Rosa", этакому кусочку жизни, снятому дрожащей ручной камерой, принятому дремучим жюри за новое слово. Смотрели бы что-то кроме Люмьеров – знали бы, что такое кино нынче снимает каждый второй режиссер, и оно уж выходит из моды. Женщине надо обязательно что-то присудить – и британка Андреа Арнольд получает приз жюри за прилизанный а ля хипстерский фильм "Американская милашка". Опять же иранское кино они явно не проходили – и пристойному, но никак не выдающемуся фильму "Клиент" Асгара Фархади отвешивают аж два приза – за лучшую мужскую роль и за сценарий. Фархади – оскароносец, победивший в номинации "лучший фильм на иностранном языке" с картиной "Развод Надера и Симин" четыре года назад. Отсвет золотой статуэтки так привлек Миллера, что ли?

А может, зря мы так на них? Может, все это просто какая-то глобальная игра, троллинг, чтобы киномир не скучал? Если так, то снимаем шляпу – им это удалось.