Гендиректор "Северстали": в торговых войнах не бывает победителей

Москва. 21 марта. INTERFAX.RU - Мировая стальная отрасль в ожидании пятницы, когда должно вступить в силу решение президента США о введении пошлины на импорт стали. О том, к каким последствиям на мировом и внутреннем рынках могут привести заградительные меры, о стратегии "Северстали" в условиях нарастающего протекционизма и о господдержке сталелитейной отрасли РФ в интервью "Интерфаксу" рассказал генеральный директор компании Александр Шевелев.

- В последние несколько недель одной из самых обсуждаемых тем в металлургии стал протекционизм. Как, по вашим оценкам, решение США о введении пошлины в 25% на импорт стальной продукции может повлиять на отрасль?

- Использование запретительных мер - очень прямолинейный подход, который может привести к серьезным последствиям. И в целом система протекционизма выглядит не всегда разумно и продуманно. С одной стороны, это может привести к непредсказуемым последствиям с точки зрения ситуации на глобальном рынке, с другой - к недобросовестной, нечестной конкуренции.

Когда одни производители попадают в неравные условия по сравнению с другими, страдает, в конце концов, потребитель. Для американского рынка введение пошлин означает существенное повышение цен на металлопрокат для отраслей-потребителей. Прежде всего - для автомобильной и строительной отраслей.

Безусловно, конечный потребитель проиграет от этих действий. Я считаю, что использование таких заградительных подходов - это риск для всей отрасли. Очевидно, что последнее решение президента США не добавляет оптимизма индустрии.

- Для "Северстали" что означают эти пошлины?

- Они не окажут на нас существенного влияния. Наши поставки в США не являются значимыми, несмотря на то, что этот рынок привлекателен с точки зрения цен на металлопродукцию. Мы отгружаем в США 2-3% своей продукции, наши планы на 2018 год - и того меньше. То есть рынок США не является для нас критически значимым.

В то же время, существует так называемый "эффект цепочки". Введение пошлин означает, что страны Европы, Юго-Восточной Азии, вероятно, тоже будут вынуждены защищать свои рынки. Все это приведет к действиям, которые уже сегодня ряд аналитиков называет "торговой войной". Как правило, от такой войны никто не выигрывает. Поэтому появляются негативные риски для любой компании.

- Какой из предложенных Минторгом США вариантов заградительных мер является, по вашему мнению, наименее болезненным для российских сталепроизводителей?

- Одинаковая для всех без исключения пошлина. Другое дело, когда мы видим выборочный подход: когда некоторые компании или страны заведомо ставятся в совершенно неравные условия, а остальные, получается, имеют более привилегированные возможности.

- "Северсталь" будет переориентировать на другие рынки эти объемы?

- Если мы увидим, что рынок Соединенных Штатов не эффективен для нас из-за пошлин, то мы сможем достаточно быстро отреагировать на любые рыночные изменения и переключить эти объемы на другие рынки. Сегодня объем экспорта "Северстали" составляет около 40%. Это довольно существенная часть, причем экспортные поставки у нас достаточно диверсифицированы - мы поставляем более чем в 70 стран мира, неплохо знаем многих потребителей стали, и пользуемся этим.

- После ввода ЕК заградительных мер на прокат "Северсталь" говорила, что одним из возможных рынков, куда будут переориентированы эти объемы, станет США. В связи с последними событиями нет ли, наоборот, планов перевести американские объемы в Европу?

- Я допускаю, что при одинаковой для всех пошлине цена на сталь на американском рынке будет настолько высока, что ряду компаний будет выгодно продолжать поставки в США. И мы, с учетом нашей низкой базы по издержкам, можем оказаться в их числе.

Говоря про Европу - действительно, когда мы ожидали окончательного решения Еврокомиссии по пошлинам на горячекатаный прокат, предполагали, что будем переключать свои объемы поставок на другие рынки, в том числе американский. И мы их переключили. Но после публикации окончательного решения ЕК увидели, что "Северсталь" получила наиболее выгодные условия, чем все остальные компании. Мы получили пошлину 17,6 евро, что позволяет нам сегодня быть очень конкурентоспособными при поставках в Европу с нашими ценами и с нашей логистикой.

Поэтому мы возвращаемся в Европу и увеличиваем в 2018 году объем поставок по сравнению с предыдущим периодом. Это также позволяет нам поддержать эффективность наших продаж.

- На сколько они будут увеличены?

- Мы планируем поставить в Европу не менее 1 млн тонн. Но, одно дело - планы, другое - гибкое реагирование на внешнюю конъюнктуру. Мы видим, что она может измениться.

Экспортная стратегия на сегодня такая: европейский рынок на данный момент является для нас очень привлекательным, поэтому мы будем увеличивать свое присутствие на нем. Но, в случае каких-либо изменений, мы, безусловно, будем очень быстро, гибко реагировать, переориентируя эти объемы на другие рынки.

- Какие еще альтернативные американскому рынки вы рассматриваете для сбыта продукции? Вы прорабатываете новые направления для экспорта выпускаемой продукции?

- Первое - это европейские рынки, которые интересны, прежде всего, по ценам и по логистике.

Второе - рынки стран MENAТ. Эти рынки растут, они открыты. Мы сегодня их достаточно глубоко изучаем с точки зрения особенностей и условий для успешного на них присутствия. Мы уже присутствуем в этом регионе, но наша задача - повысить эффективность своего присутствия, и наша маркетинговая стратегия, это предусматривает.

- Это расширение предполагает изменение соотношения поставок выпускаемой продукции на внутренний и внешний рынки?

- Такой цели нет. Российский рынок будет оставаться для нас базовым, здесь мы будем продавать основную часть своей продукции. Мы лучше понимаем этот рынок, лучше понимаем наших ключевых клиентов и их потребности.

Кроме того, мы рассчитываем, что российский рынок будет расти более интересными темпами, и его доходность для нас сегодня достаточно привлекательная.

- Судя по финансовым и производственным показателям российских металлургов, завершившийся год оказался более чем удачным. Вы ожидаете сохранения роста спроса на внутреннем рынке в 2018 году?

- Если говорить в целом про 2017 год, то мы действительно оцениваем его как очень успешный как для нашего бизнеса, так и для всей отрасли. Российская металлургия показала хороший рост - порядка 5%. Собственно, все ведущие компании отрасли продемонстрировали очень хорошие финансовые результаты, причем не только российские. Основные причины успехов в отрасли - классические. Это, прежде всего, влияние Китая. Меры правительства КНР, закрытие неэффективных мощностей позволили сбалансировать рынок стали. Одновременно с китайской кампанией мы наблюдали увеличение мирового потребления стали, рост разных экономик, включая российскую. Это позволило обеспечить хороший спрос на сталь и поддержать цены на нашу продукцию.

Если говорить про "Северсталь", то мы смогли сохранить лидирующие позиции по рентабельности: за 2017 год мы продемонстрировали рентабельность 32,8% по EBITDA. Это лучший показатель в глобальной отрасли. Собственно, мы этим гордимся. Это говорит, в первую очередь, об эффективности нашей стратегии.

- Эта тенденция сохранится?

- Говоря о текущем годе, мы полны оптимизма. Год начался для нас хорошо. И мы надеемся, что сложившаяся тенденция сохранится. С одной стороны - Китай продолжает реализовывать доказавшие эффективность меры. С другой - мы видим хороший экономический рост в ряде регионов.

Мы рассчитываем, что рост спроса в России в 2018 году составит 3-4%. Наши основные отрасли-потребители - это строительство, машиностроение, автомобилестроение - продемонстрируют хорошую динамику спроса, что отчасти связано с улучшением экономики, отчасти - с низкими базовыми позициями, которые, к сожалению, были продемонстрированы в предыдущие периоды.

В то же время не хочу звучать чересчур позитивно, потому что, безусловно, сохраняются определенные риски, которые, в основном, связаны и с Китаем, и с достаточно низким уровнем загрузки мощностей. Сегодня стальные мощности в мире загружены чуть больше, чем на 70%. Кроме того, в последнее время мы видим усиление протекционистских мер.

- Роста на внутреннем рынке в 3-4% достаточно "Северстали", чтобы увеличивать производственные мощности, расширяться дальше на внутреннем рынке?

- С одной стороны, мы сегодня загружены практически на 100%. У нас, безусловно, есть резерв, связанный с возможностью увеличения производства стали, например, за счет электропечи №1, которая сегодня не используется. Соответственно, если рост будет и будет рост хорошими темпами, мы сможем использовать этот ресурс - мы всегда такую возможность рассматриваем и оцениваем эффективность.

Если говорить о комфортных для нас темпах роста - то чем больше, тем лучше, я считаю. Лишь бы не было перегрева.

Но для нас более важен постоянный, системный рост. 4% - очень хорошие темпы. Если мы будем расти на 4% в течение существенного количества лет, то выйдем на высокий уровень потребления стали. Пока мы еще не достигли докризисного уровня спроса. Такой рост в течение ближайших лет позволил бы на него выйти. Поэтому говорить однозначно - "достаточный или недостаточный", наверное, неправильно. Но сегодня он неплохой, и мы очень рассчитываем, что он сохранится.

Если ситуация изменится, мы будем действовать, соответственно, по-другому. Наша стратегия позволяет нам реагировать на разные сценарии, как на позитивный, так и на негативный.

- Стратегия "Северстали" была принята достаточно давно. В связи с изменениями, которые происходят в отрасли, в мире, вы планируете ее пересматривать?

- Стратегия "Северстали" уже достаточно долгое время позволяет нам быть лидером по эффективности. А это означает, что она является по-прежнему универсальной, может обеспечивать базовые конкурентные преимущества в виде низких издержек, в виде гибкости и способности реализовывать точечно инвестиционные проекты, прежде всего, в продукции с высокой добавленной стоимостью, в расшивку узких мест и в поддержку нашего лидерства по затратам в современных условиях.

С другой стороны, безусловно, сегодня все очень быстро меняется. Возникают новые тренды, растут потребности наших клиентов, ожидания наших инвесторов и стейкхолдеров, наших партнеров и сотрудников Мы, конечно, хотели бы соответствовать всем этим изменениям. Поэтому в конце прошлого года мы еще раз критично посмотрели на существующую бизнес-модель компании и пришли к пониманию, что, основываясь на имеющихся эффективных элементах, должны достроить еще ряд важных элементов нашей бизнес-модели. Это сделает нашу стратегию еще более устойчивой и соответствующей современным требованиям, прежде всего - нашим собственным и требованиям наших инвесторов.

- О чем именно идет речь?

- Я сейчас говорю, прежде всего, о "фокусе на клиента". Он был у нас и в предыдущей бизнес-модели - мы всегда фокусировались на клиенте. Но мы бы хотели обеспечить дифференциацию "Северстали" от других предложений на рынке, сфокусировавшись на следующих направлениях.

Первое. Мы хотели бы обеспечивать превосходный клиентский опыт. Это означает не только обеспечение продукта или стандартного набора сервисов. Для нас это означает обеспечение дополнительных возможностей для нашего клиента во всех точках взаимоотношений, начиная от первой точки взаимодействия и заканчивая постпродажным сервисом. Клиент, взаимодействуя с нами, получает от нас лучший опыт, лучшую реакцию, лучшие элементы сервиса, наиболее позитивные эмоции. Это все должно формировать более высокую лояльность к нам как поставщику. Значит, клиент остается с нами, мы конкурируем не только по цене, но и по целому ряду других элементов, которые важны для клиента.

Мы должны гораздо глубже понимать своего клиента, вместе с ним быть готовыми соответствовать его требованиям для реализации его возможностей. Это переход на другой уровень взаимопонимания и взаимодействия с клиентом.

Второе направление, с которым мы хотели бы выделяться на рынке - это обеспечение так называемых solutions на основе инноваций. Сегодня мы, по большей части, решаем проблемы клиента. А мы бы хотели обеспечивать ему дополнительные возможности, встраиваться в его supply chain для выявления этих возможностей и их совместного достижения. Это та ситуация, при которой мы готовы и хотели бы вместе разрабатывать новые продукты, обеспечивать клиента не только стальными продуктами, но и давать ему комплексное решение задач или проблем, обеспечивать его разными видами сервиса - как технического, так и финансового, и прочими другими. Мы, таким образом, позволяем клиенту реализовать его возможности и повысить ценность нашего предложения не только за счет продукта из стали, но и, прежде всего, за счет решения его задач и предоставления дополнительных возможностей.

- То есть речь идет, главным образом, о совершенствовании существующей бизнес-модели?

- Да, плюс - ее дополнение недостающими с учетом современной ситуации элементами. Так, еще один дополнительный элемент нашей новой бизнес-модели - скорость. Мы бы хотели быть лучшими в скорости улучшений. Мы критично посмотрели на ключевые бизнес-процессы компании и увидели, что сегодня "Северсталь" не превосходит своих глобальных конкурентов по скорости улучшений. Речь идет и о скорости вывода новых видов продукции на рынок, и скорости реакции на потребности клиентов, скорости реализации наших инвестиционных проектов и многое другое.

Мы себе поставили задачу за счет скорости инноваций дифференцироваться на рынке. Безусловно, наша корпоративная культура, в которую мы также собираемся добавить элементы инновационности, большей открытости к изменениям, готовности к рискам, к экспериментам, как раз является базой для тех изменений, о которых мы говорим. Все эти элементы органично дополняют существующую бизнес-модель.

Еще очень важный момент, который я не упомянул - это эффективное партнерство в самом широком смысле этого слова. Это партнерство с клиентами, ведущими университетами, венчурными фондами, компаниями, поставщиками. То есть целая экосистема партнерств, которая позволит нам эффективно использовать их опыт, возможности для более эффективного и быстрого решения тех задач, которые мы перед собой ставим.

Вот это и есть основные дополнительные элементы нашей обновленной бизнес-модели, которые позволят нам и далее быть лидером по эффективности.

- На дне инвестора вы анонсировали, что в 2018 году заработаете дополнительно к EBITDA $350 млн, в том числе за счет инноваций. Удастся реализовать этот план?

- Цифра, которую вы упомянули, остается актуальной. Наша цель - продемонстрировать дополнительный рост, одним из источников которого мы как раз и называли инновации. Мы не растем в производственных мощностях, у нас загрузка сейчас, как я уже сказал, практически 100%, а наши инвесторы и мы все ждем и рассчитываем на дополнительный performance. Поэтому мы развернули "инновационную трансформацию" "Северстали" и определили несколько областей для инноваций.

Мы делим их по направлениям и масштабу. По направлениям - выделяем инновации процессов, инновации продуктов и инновации бизнес-модели. С точки зрения масштаба, это могут быть как небольшие постоянные улучшения, так и радикальные и даже взрывные инновации, которые сегодня появляются на рынке.

Сегодня мы уже видим результаты нашей работы в этом направлении. Например, в продуктовых инновациях мы выработали более 1,2 тыс. новых идей, которые при реализации могут принести колоссальный эффект. Мы полностью разработали и выпустили на рынок новый продукт с новым брендом - "SeverFarm" специально для одного из клиентов в агропромышленном комплексе. Это сталь со специальным покрытием, устойчивым к разрушающему воздействию биологически и химически агрессивных сред, которая учитывает специфические требования и специфические условия использования этого продукта.

В рамках процессных инноваций мы сократили сроки разработки, рассмотрения, реализации новых идей и решений, что также позволяет нам зарабатывать дополнительный доход.

Что касается digital-проектов, то, прежде всего, это работа с большими объемами данных. В прошлом году мы создали самое большое в Европе хранилище данных в промышленности. Целью этого проекта явились сбор и хранение данных в правильном формате, позволяющем нам впоследствии реализовать digital-проекты, основанные на машинном обучении с помощью искусственного интеллекта.

В компании уже развернуто около 20 таких проектов. Можно с уверенностью сказать, что уже сегодня они приносят хороший, практичный эффект, который, безусловно, находит отражение в нашей EBITDA.

- Какие точки роста вы ждете в 2019 году от реализации проектов в этих направлениях?

- Если говорить о будущем, то я очень рассчитываю и верю, что 2018 год для "Северстали" будет очень важным: мы научимся еще более эффективно работать в новых условиях, правильно использовать те возможности, которые сегодня нам дает современный мир, и продолжим быть самыми эффективными. Мы сформировали для себя цель, которая звучит для нас очень просто и емко - быть компанией первого выбора. А чтобы этому соответствовать, мы должны реализовать успешно те ключевые методы, о которых я сказал.

- Какой у "Северстали" ориентир рентабельности на этот год?

- Безусловно, ориентиры есть. Я не хотел бы называть эти показатели, потому что рыночная конъюнктура очень непредсказуема... Но одно могу сказать точно - мы планируем сохранить лидирующие позиции по уровню рентабельности.

- Инвестиционная программа компании в 2018 году планируется более амбициозная (почти 50 млрд рублей), чем в 2017 году. Чем вызвана такая необходимость?

- Мы определили для себя ряд эффективных проектов, и в этом году количество таких проектов, их материальная составляющая - больше. Отчасти это обусловлено тем, что в предыдущие периоды мы инвестировали в более глубокие переделы и серьезно модернизировали нашу производственную цепочку. В этом году и в 2019 году будем также продолжать модернизацию нашего холодного проката, например. Но в 2018 году мы приступаем к модернизации горячего передела, планируем модернизировать производство чугуна. Это достаточно капиталоемкие проекты.

С другой стороны, мы очень взвешенно относились и относимся к инвестиционным проектам, которые обусловлены исключительно повышением нашей производственной эффективности, повышением безопасности и экологии нашей компании. Каждый из этих проектов должен принести дополнительный value.

При этом мы постоянно ищем варианты повышения эффективности наших инвестиций. Так, в конце прошлого года мы изменили решение по одному из самых капиталоемких наших инвестпроектов: ранее мы планировали коренную реконструкцию доменной печи №5, что предполагало бы ее длительную остановку, больший capex и, соответственно, существенные потери чугуна во время этой остановки. Но мы нашли другое техническое решение: решили построить новую доменную печь №3. С помощью этого решения мы выведем ДП №5 в существенно меньший ремонт и проведем его за более короткие сроки, исключим потери чугуна и существенно снизим технические риски для нашей компании, уменьшив при этом объем capex.

- За счет каких средств планируется финансирование этих проектов?

- Мы четко понимаем, что будем их финансировать исключительно за счет собственных средств, не прибегая к каким-то дополнительным долговым инструментам.

- Повышение инвестиций может отразиться на способности компании выплачивать дивиденды?

- Что касается дивидендной политики, то наша инвестиционная программа ни в коей мере не скажется на дивидендах и не приведет к их ограничению. Мы по-прежнему будем обеспечивать самый высокий уровень дивидендов в отрасли. Наши инвесторы никак не будут ущемлены в части дивидендов из-за реализации инвестиционной программы.

- Менеджмент говорил, что нацелен выплачивать в виде дивидендов до 100% свободного денежного потока. Пока это не зафиксировано в дивидендной политике, будет ли она пересматриваться, или же существующая дивидендная политика вполне комфортна для компании?

- Такой вопрос регулярно возникает. Этот вариант возможен, но решение должны принять совет директоров и акционеры. Кроме того, существующая формулировка нас ничем не ограничивает.

- Какая у компании цель по коэффициенту чистый долг/EBITDA на конец года?

- Мы рассчитываем, что он останется примерно таким же, наша цель - быть не более 1х в соотношении чистый долг/EBITDA. Сегодня он существенно ниже, ориентировочно на уровне 0,4х, и мы рассчитываем, что он примерно таким и останется до конца года.

- Российские производители инициировали расследование против импорта стали из Казахстана. При этом "Северсталь" всегда выступает против усиления протекционизма, нет ли тут двойных стандартов?

- Усиление присутствия стали из Казахстана на российском рынке ощутили все металлопроизводители. Можно говорить об агрессивном заходе, причем с непонятной ценовой политикой. Насколько мы понимаем, это было обусловлено несколькими причинами, и одной из них являлась поддержка со стороны казахстанского правительства. По сути, мы в очередной раз столкнулись с недобросовестной конкуренцией.

Увеличивающийся объем импорта в РФ из Казахстана причинил как прямой материальный ущерб в виде снижения цен, снижения рентабельности (он оценивается более чем в 25 млрд рублей), так и косвенный - из-за отсутствия возможности российских производителей реализовать часть своей продукции, необходимости ее хранения и так далее, который оценивается более чем в 27 млрд рублей. Поэтому российские производители подали официальное заявление в Минпромторг.

Мы готовы играть по всем правилам и требованиям в соответствии с законодательством, но требуем этого и от других. Мы рассчитываем, что взаимодействие с казахстанской стороной по линии нашего правительства приведет к правильным действиям, к устранению недобросовестной конкуренции на рынке.

- Казахстанскую "дочку" ArcelorMittal субсидировало правительство. А какие меры поддержки нужны российским металлургам?

- Российским металлургам не нужны дополнительные меры поддержки. Если они и нужны, то нашим отраслям-потребителям. Если отрасли-потребители будут развиваться, то российские металлурги смогут продемонстрировать эффективную деятельность.

Мерами поддержки со стороны правительства мы считаем обеспечение равноправной конкуренции с одинаковыми условиями для всех производителей на российском рынке. Если это будет сделано, российские металлурги обеспечат эффективную работу своих компаний.

- Несмотря на то, что "Северсталь" ориентирована на внутренний рынок, у вас достаточно большие объемы экспорта. Вы хеджируете свои валютные риски или нет?

- Дополнительно мы как-то специально их не хеджируем. Если говорить про нашу себестоимость, то на 75% она, собственно, номинируется в рублях и capex - на 60% номинируется в рублях. Для нас колебания курса валют, безусловно, играют роль, но текущая волатильность вполне комфортна для компании и не оказывает негативного влияния. Мы рассчитываем, что финансовая и политическая стабильность должна привести к уменьшению резкой волатильности. Дополнительных каких-то рычагов, инструментов по хеджированию именно валютных рисков сегодня мы не используем и не планируем пока использовать.

- На сколько сегодня загружены мощности "Ижорского трубного завода"?

- Они близки к 100%-ной загрузке. С учетом объемов и с учетом сложности изготавливаемых труб, с учетом сортамента загрузка нашего завода очень хорошая. И у нас есть уверенность, что она таковой и останется. В начале марта мы выиграли конкурсы "Газпрома" на поставку труб общим объемом 165 тыс. тонн. Это позволит нам загрузить Ижорский завод в этом и следующем году.

- Вы смотрите на диверсификацию трубного производства? Например, изучаете ли возможность производства OCTG труб?

- Мы рассматриваем любые возможности, которые позволяют нам зарабатывать деньги. Мы следим за трендами, в том числе и за OCTG. Мы смотрим и рассматриваем производство OCTG, как и все, я думаю, основные игроки рынка. Каких-то стратегических решений в этой части пока не принято. Мы видим большие возможности, но они лежат не только в сфере OCTG но и в других направлениях.

- Например, в каких?

- Наша маркетинговая стратегия как раз одним из столпов видит энергетический комплекс, то есть обеспечение ТЭК комплексными решениями, включающими в себя и поставку непосредственно труб, и решений, и дополнительных видов сервиса. Я рассчитываю, что мы в ближайшее время в рамках утвержденного бизнес-плана компании для энергетического комплекса, который будет завершен в мае 2018 года, сможем сказать что-то более конкретное.

- При существующей ситуации на рынке интересно ли компании полное самообеспечение собственным сырьем?

- В целом, мы полностью удовлетворены текущей структурой активов. Если говорить о руде, то у нас самообеспеченность была довольно высокая и до приобретения "Яковлевского". С учетом этого актива она существенно повысилась. К слову, этот актив уже сейчас отлично себя показал в структуре компании, и у нас на него большие планы.

Что касается угля, то нецелесообразно ставить себе задачу иметь полную самообеспеченность в виде собственных активов. Мы постоянно экспериментируем с шихтовкой, смотрим различные другие марки, ведь на рынке постоянно меняется баланс спроса и предложения. Это означает, что эффективность разных видов, марок угля - разная. Сегодня мы обеспечены где-то на 60-65% в угле, считаем это достаточно эффективным. Покупок угольных активов в ближайшее время мы не планируем. Текущее положение вещей очень эффективно.

- Мы наблюдаем возросшую конкуренцию между материалами - появляются новые материалы, традиционные ищут новые области для применения. Есть ли будущее у стали как материала? И где она останется незаменима?

- Сталь можно смело называть "материалом будущего". Сегодня все больше и больше делается фокус на экологичности и возможности переработки, вторичного использования производимого материала. И сталь в этом смысле является, наверное, уникальным продуктом, 100% перерабатываемым и бесконечное количество раз используемым. Это первое.

Второе. Уже сегодня при производстве стали мы видим, что в атмосферу выделяется существенно меньше вредных примесей, чем, например, при производстве того же самого алюминия или пластика. А завтра, с приходом новых технологий, которые "Северсталь" тоже активно изучает, влияние на внешнюю среду будет еще меньше.

Ну и третье. Те марки стали, те виды стали, о которых мы сегодня говорим - это совершенно другая сталь. Она легкая, прочная, обладает другим набором свойств, стойкая к агрессивным средам и так далее. Совокупность всех этих элементов говорит о том, что сталь точно будет иметь значимый вес в мире будущего.