Александр Грушко: точка невозврата в отношениях России и ЕС ещё не пройдена

Москва. 4 февраля. INTERFAX.RU - В преддверии первого визита в Россию Высокого представителя ЕС по иностранным делам Жозепа Борреля замглавы МИД России Александр Грушко отвечает на вопросы корреспондента "Интерфакса" Ксении Байгаровой о перспективах развития отношений между Россией и ЕС, как на них может повлиять "дело Навального", получится ли у России и ЕС сотрудничать по борьбе с коронавирусом и что будет с проектом "Северный поток-2".

- Визит в Россию главы европейской дипломатии Жозепа Борреля – это первый визит представителя Евросоюза на высоком уровне за последние три года. Что вы ожидаете от предстоящих переговоров, особенно с учетом того, что они пройдут на фоне повсеместного осуждения России со стороны европейских столиц из-за тюремного заключения Навального?

- Подготовка к этому визиту шла достаточно долго. Мы настроены обсудить состояние отношений России и ЕС во всех аспектах, включая новый глобальный контекст, в котором они развиваются. Это становление многополюсного мира, а также сдвиг основных экономических драйверов и центров политического влияния на Восток, укрепление ЕАЭС, что стало уже реальностью. Министр Лавров договорился с высоким представителем поговорить о природе отношений России и Евросоюза в целом.

Очевидно, что наши отношения не могут основываться на так называемых "принципах Могерини", которые, при всем уважении, невозможно назвать рациональной политикой в отношении нашей страны. Они неработоспособны, не позволяют сосредоточиться на сферах общих интересов, действовать на благо граждан России и Евросоюза. Это реальная проблема.

Как известно, сейчас в Евросоюзе запущен процесс осмысления отношений с Россией. Наверное, этот визит, если он пройдет в соответствии с договоренностями и не будет деформирован внешними факторами, станет вкладом в этот процесс. Мы готовы к созидательной работе, тем более, что перед Россией и Евросоюзом во многих сферах стоят одинаковые задачи. Это связано, прежде всего, с такими вопросами, как климатическая повестка, цифровизация. Наши интересы не могут не затрагивать разрабатываемые в ЕС решения по "зеленому курсу" и связанные с ним перспективы введения так называемого "углеродного налога". Так что объективная повестка дня очень широкая, и без диалога не обойтись. А ведь сейчас проблема заключается в том, что системный диалог между нами как таковой отсутствует. Из-за его отсутствия могут появиться абсолютно ненужные разделительные линии в сферах, где равноправное сотрудничество не только возможно, но и востребовано.

- Вы не опасаетесь, что тема Навального затмит все остальные темы повестки дня в ходе визита Борреля?

- Таких опасений нет, так как мы готовы к разговору по всему комплексу отношений, включая, разумеется, проблемные вопросы и, с учетом проделанной подготовительной работы, рассчитываем на соответствующий настрой главы евродипломатии.

- После инцидента с Навальным возник новый виток санкций со стороны ЕС. Может ли все это привести к тому, что Россия вообще ограничит контакты с ЕС, будет взаимодействовать с Брюсселем лишь по ограниченному кругу вопросов, который интересует Москву, по примеру того, как это происходит сегодня в российско-американских отношениях?

- Увы, минувший год стал очередным периодом упущенных возможностей для отношений России с Евросоюзом. Пандемия коронавирусной инфекции, вместо того чтобы побудить партнеров в ЕС к объединению с нами усилий, привела лишь к дальнейшему простою форматов двустороннего диалога, в то время как накапливающиеся противоречия получили дополнительную амплитуду. В частности, мы с недоумением восприняли прозвучавшие из некоторых есовских столиц голословные обвинения в наш адрес в политических спекуляциях и распространении дезинформации по теме пандемии. А ведь Россия делами доказала готовность действовать в духе добрососедства и оказывать на безвозмездной основе поддержку затронутым этой бедой странам Евросоюза.

В целом надо отметить, что Евросоюз следует весьма своеобразной логике поведения на российском треке. На фоне расширения односторонних ограничительных мер против нашей страны в ЕС наигранно ратуют за развитие с нами "выборочного взаимодействия". Однако о каком взаимодействии может быть речь, когда по инициативе самого Брюсселя "замороженными" остаются многие каналы диалога, включая налаженные годами форматы секторального взаимодействия, такие как энергодиалог и диалог по окружающей среде, подтвердившие на практике свою эффективность. А любые подвижки на пути возобновления этих и других форматов увязываются ЕС с выполнением Россией Минских соглашений, которые уже более пяти лет саботируются украинскими властями.

Более того, загнав себя в угол собственными политизированными установками, наши есовские партнеры стараются подменять нормальные каналы сотрудничества эпизодическими контактами с отдельными ведомствами и экспертными встречами с представителями деловых кругов и гражданского общества по интересующим Брюссель вопросам. На этом фоне удивительно слышать рассуждения некоторых представителей Евросоюза о недопустимости прекращения диалога Россия-ЕС. Однако не мы были инициаторами политики односторонних санкций и свертывания нашего сотрудничества под предлогом "наказания" партнера.

Также трудно понять, на каком основании ЕС, который ратует за подмену закрепленных ООН универсальных правовых норм набором неких выгодных для себя "правил", упрекает нас в несоблюдении международного права? Как серьезно можно воспринимать исходящую от ЕС критику в нарушении "европейских ценностей", при том, что в некоторых его странах-членах нормальным считается проведение маршей апологетов фашизма, сохранение позорного института безгражданства для неугодных нацменьшинств и осуществление неприкрытой цензуры СМИ?

Вместо того, чтобы в очередной раз пускаться в бесплодный обмен взаимными претензиями, следует, наконец, начать серьезную работу по нормализации двусторонних отношений на базе взаимного уважения и равноправия. Это стало бы наилучшим свидетельством реальной готовности ЕС к честному и серьезному разговору о будущем наших отношений.

Конечно, надо помнить и о том, что государства-члены ЕС остаются традиционными и важными торгово-экономическими партнерами нашей страны. Так, в январе-октябре 2020 года на их долю суммарно пришлось порядка 38,8% российского внешнеторгового оборота. Торгово-экономическое сотрудничество остается "страховочной сеткой", поддерживающей российско-есовские отношения, и в этом их существенное отличие от наших отношений с США, в которых экономическая составляющая существенно меньше. Многие вопросы, так или иначе определяющие экономическую политику стран-членов ЕС, решаются на уровне Брюсселя. Отсюда – объективная потребность в системном диалоге между профильными ведомствами.

- Вероятно ли, что в случае, если достичь взаимопонимания с Брюсселем не удастся, Москва может решить понизить уровень своего представительства в ЕС, отозвать посла?

- Россия никогда не выступала инициатором свертывания сотрудничества с Евросоюзом. Известна аксиома: чем острее кризис, тем более востребованной является работа дипломатов. Исходим из того, что, несмотря на все сложности, точка невозврата в отношениях Россия-ЕС не пройдена. Шансы на оздоровление ситуации дипломатическими методами сохраняются. Поддержание плотных контактов на максимально высоком уровне через наших дипломатов в Брюсселе с представителями официальных структур ЕС, бизнес-сообщества и широкой общественности в полной мере отвечает этой задаче.

- Исторически складывалось так, что у России были традиционно прочные отношения со "старыми" членами ЕС – Францией, Германией, Италией, в то время как имела место острая риторика с "новыми" членами Евросоюза, в частности, со странами Балтии и Польшей. Согласны ли вы с тем, что сейчас этот расклад поменялся, и проблемы в отношениях с Германией и Францией могут негативно сказаться на отношениях Россия-ЕС в целом?

- Вы правы, уровень здравомыслия по вопросам отношений с Россией в странах-членах ЕС разный. Это объясняется целым рядом причин – от культурно-исторических до сугубо экономических. Отсюда и различия в динамике наших двусторонних связей. Подчеркну, Россия последовательно выступает за развитие конструктивного взаимодействия со всеми, кто в этом заинтересован.

Что касается ЕС в целом, вынужден констатировать, что в последние годы отчетливо наметился крен к усилению деструктивного влияния ангажированного меньшинства на общую политику Евросоюза в отношении России. С учетом того, что все внешнеполитические решения в ЕС принимаются консенсусом, в результате получается политика наименьшего общего знаменателя с явным недружественным к нам содержанием. Причин тому немало, одна из них – ложно понятая солидарность, когда отношения Россия-ЕС приносятся в жертву для демонстрации мнимого единства на фоне растущего числа внутренних противоречий и разногласий. То, что эта политика мало согласуется с коренными интересами жителей стран-членов ЕС, по-видимому, в Брюсселе никого не волнует.

Понятно, что ведущие страны обладают наибольшим влиянием в ЕС. Поэтому нельзя, к сожалению, преуменьшать роль Берлина и Парижа в раскрутке информационно-пропагандистской кампании вокруг блогера Навального. В результате российско-есовским отношениям был нанесен очередной удар.

Если вслед за вакциной от коронавируса в ЕС появится противоядие от навязчивых фобий в отношении нашей страны, возможно, тогда мы увидим больше здравого смысла и адекватности в политике ЕС на российском направлении.

Хотел бы отметить, что отношения Россия-ЕС развиваются не в вакууме. Россия проводит многовекторную политику и ее азиатское направление, включая экономическое взаимодействие, будет развиваться ускоренными темпами.

Торгово-экономические интересы России неразрывно связаны с партнерами по ЕАЭС. В Брюсселе должны понимать, что развитие интеграционных процессов в рамках этого объединения будет оставаться первоочередным приоритетом России. Выправление и развитие отношений с нашей страной сегодня невозможно без учета этого фактора. Исходим из того, что и в Брюсселе наконец осознают необходимость налаживания равноправного диалога между ЕС и ЕАЭС в общих интересах.

- Многие эксперты полагают, что после избрания Байдена, вероятно, упрочнятся связи между ЕС и США. С учетом давления со стороны США на Россию, как это, на ваш взгляд, скажется на отношениях между Москвой и Брюсселем?

- Действительно, многие в ЕС рассчитывают на администрацию Байдена в плане восстановления так называемого трансатлантического партнерства, которое дало заметную трещину во время президентства Трампа. Насколько эти ожидания окажутся оправданными, покажет время.

Со своей стороны, рассчитываем, что Евросоюз, несмотря на наблюдаемую определенную эйфорию от возвращения к власти идеологически близких ему представителей Демпартии США, будет отстаивать право строить отношения с Россией с опорой на собственные интересы, а не инструкции Вашингтона. Взятый США курс на планомерное укрепление собственной "свободы рук" путем обрушения международных и региональных режимов контроля над вооружениями чреват дальнейшей деградацией ситуации в сфере европейской безопасности – с потенциально непредсказуемыми последствиями. Надеемся, осознание этого будет удерживать горячие головы в ЕС от соблазна бездумно крепить трансатлантическое единство на основе мифической "угрозы с Востока" путем "сдерживания" России.

В торгово-экономической и других сферах секторального взаимодействия немало будет зависеть от того, не перерастет ли возможное сближение ЕС с новой администрацией Белого дома в "дружбу" против России и Китая. Посмотрим, смогут ли в ключевых есовских столицах, в первую очередь в Берлине, и далее не поддаваться на шантаж экстерриториального применения американских санкций, противостоять политическому давлению.

- После украинского кризиса товарооборот между Россией и ЕС значительно, мягко говоря, снизился. Какие вы видите пути для исправления ситуации, какие отрасли экономики считаете наиболее перспективными для взаимовыгодного сотрудничества?

- Снижение товарооборота, действительно, имеет место, однако делать вывод о каком-то обвальном сокращении торгово-экономической активности между Россией и ЕС все же нельзя. В 2013 году объем взаимной торговли Россия-ЕС достиг рекордных $417,7 млрд. В 2016 году он "просел" до $200,5 млрд, однако уже с 2017 года данный показатель начал выправляться, составив $277,8 млрд в 2019 году. Причин такой динамики несколько. Это и есовские санкции, потребовавшие и от нас принятия ответных мер по запрету на ввоз в Россию отдельных видов сельскохозяйственной продукции из стран-членов ЕС, расширение производственной базы в России, позволяющей сокращать импорт, и колебания цен на рынках энергоносителей. Теперь отрицательно сказывается на развитии двусторонней торговли и пандемия COVID-19. Необходимо учитывать также усиливающиеся в ЕС тенденции протекционистского характера, нацеленные на ужесточение торгового и инвестиционного режимов ЕС, включая создание дополнительных барьеров. Наконец, опережающий рост торговли с партнерами по ЕАЭС и азиатскими странами.

Но есть и обнадеживающие обстоятельства. Так, несмотря на не самый лучший климат в отношениях России и ЕС, западные инвесторы Россию не покидают, хотя политические риски, связанные с линией Запада в отношении нашей страны, разумеется, предпринимательской деятельности отнюдь не способствуют.

Говоря о перспективных направлениях экономического сотрудничества между Россией и ЕС, отмечу как традиционные – энергетика, автопром, обрабатывающая промышленность, машиностроение, так и новые сферы – цифровая экономика, искусственный интеллект, климатически нейтральные технологии. Сохраняется потенциал взаимодействия в области транспорта, включая развитие транспортных коридоров между Европой и Азией.

Одним словом, возможностей для наращивания взаимовыгодной кооперации в экономической сфере немало. Дело за политической волей со стороны наших западных партнеров, которые рано или поздно должны осознать, что задача политиков – создание благоприятных условий для осуществления предпринимательской деятельности и реализации взаимовыгодных проектов, а отнюдь не их ухудшение. Залог решения этой задачи – транспарентность и предсказуемость торгово-экономической политики. В этом плане нашим партнерам также есть над чем работать.

Показательный пример – разработка так называемого "пограничного корректирующего углеродного механизма", рассматриваемого в Брюсселе в качестве ключевого инструмента в плане перехода ЕС к 2050 году к климатически нейтральной экономике. Эта мера может серьезным образом отразиться на экспорте в ЕС продукции целого ряда отраслей, однако до сих пор есовские партнеры уходят от предметного обсуждения этой темы. Вопросы у нас вызвало и решение Евросоюза подать апелляцию в нефункционирующий Апелляционный орган ВТО по спору о применении методики "энергокорректировок" в отношении ряда российских товаров. Напомню, что после прекращения в декабре 2019 года работы этого органа ВТО из-за блокировки США процедуры назначения новых арбитров именно Брюссель агитировал других членов организации воздерживаться от подачи апелляций и "подвешивания" тем самым торговых споров. Теперь же ЕС, который позиционирует себя как защитник многосторонней торговой системы, пытается под прикрытием неработающих процедур уйти от пересмотра своих антидемпинговых мер в отношении России, признанных не соответствующими правилам ВТО.

- Многие европейские бизнесмены заинтересованы работать в России, однако, часто можно услышать их жалобы на недостаточно мягкие условия для ведения бизнеса в России. В частности, одной из "болевых" точек является визовый вопрос. Собирается ли Россия предпринимать какие-либо усилия, чтобы облегчить работу европейских предпринимателей в России? Допустим, смягчить визовый режим?

- Как известно, до украинского кризиса Россия и ЕС вели активную работу по либерализации визового режима с прицелом на взаимную отмену краткосрочных въездных виз. В соответствии с заключенным в 2006 году Соглашением Россия-ЕС об упрощении выдачи виз целый ряд категорий граждан, включая предпринимателей, получили возможность совершать поездки по многократным визам сроком действия до пяти лет.

В 2014 году сотрудничество по этой тематике было "заморожено" Евросоюзом в одностороннем порядке. Более того, с 2014 года ЕС беззастенчиво проводит политику "визовой дискриминации" в отношении жителей Крыма и Донбасса, отказываясь признавать их российские заграничные паспорта и, соответственно, выдавать шенгенские визы. Данная практика грубейшим образом противоречит международному праву и законодательству самого Евросоюза.

Со своей стороны, сохраняем приверженность созданию максимально комфортных условий для трансграничного передвижения граждан России и Евросоюза, в том числе представителей бизнес-сообщества. Но продвижение к этой цели возможно только на основе взаимности. Односторонних уступок от России ожидать не стоит.

- Есть ли какие-то предпосылки для сотрудничества между ЕС и Россией в том, что касается вакцины от коронавируса?

- Российская сторона последовательно демонстрирует открытость к взаимодействию с ЕС в сфере здравоохранения, включая борьбу с распространением COVID-19.

Россия готова помогать справиться с этой общей бедой. Более того, мы уже активно сотрудничаем на данном треке с целым рядом иностранных государств. При этом мы никому ничего не навязываем и считаем абсолютно неприемлемой политизацию этого вопроса с элементами откровенно нечестной конкуренции и протекционизма. Борьба с COVID-19 – это не спортивные соревнования, где некоторые наши западные друзья привыкли побеждать за счет выведения России из игры любыми методами. Речь идет о спасении человеческих жизней, и ради этого кое-кому следовало бы хотя бы на время оставить в стороне попытки спекулировать на пандемии в узкокорыстных целях. И, похоже, понимание этого постепенно приходит. Отдельные западные фармацевтические компании уже демонстрируют заинтересованность в налаживании сотрудничества с нашими производителями антиковидных вакцин. Так, 21 декабря 2020 года Российский фонд прямых инвестиций, Центр имени Гамалеи, группа компаний "Р-Фарм" и британо-шведская фармацевтическая корпорация "AstraZeneca" подписали соглашение о разработке и реализации программы клинических исследований комбинации вакцин с целью повышения уровня защиты человека от коронавируса.

- Понятно, что "Северный поток-2", скорее всего, будет достроен, несмотря на все политические разногласия. Опасаются ли в Москве, что после завершения строительства могут возникнуть проблемы с его функционированием, с учетом санкций США и ухудшения отношений России с европейскими партнерами?

- Рассматриваем "Северный поток-2" как крупный общеевропейский коммерческий проект, отвечающий интересам как Российской Федерации, так и Евросоюза. Очевидно, что наращивание стабильных поставок российского газа в страны-члены ЕС будет способствовать как повышению их энергобезопасности, так и решению стоящих перед ЕС задач в сфере противодействия изменению климата. Проект выгоден и с точки зрения предсказуемости и надежности рынка, так как стабилизирует газовый рынок, позволит избегать скачков цен, а также диверсифицировать газовые поставки, о чем так любят говорить в Евросоюзе.

Думаю, что оспаривать это может лишь тот, кто руководствуется отнюдь не европейскими интересами, а желанием заслужить похвалу Вашингтона, любыми средствами продвигающего на рынок Евросоюза свой более дорогой и менее экологичный сжиженный природный газ.

Понятно, что европейские компании, участвующие в проекте, боятся попасть под вторичные санкции США. Но функционировать проект будет, потому что мы будем продавать газ на основе коммерческих контрактов.

Если уйти от всяких санкционных деталей, речь идет о способности европейцев противостоять давлению США. Проявят они политическую волю и заявят о неприемлемости диктата со стороны Вашингтона в том, что касается их энергетических потребностей и способов их удовлетворения, - то тогда Северный поток реально станет одной из опор энергетической безопасности Европы.