Литье металлов под давлением общества

Москва. 28 декабря. INTERFAX.RU - Не успели российские металлурги оправиться после прошлогоднего коронакризиса, который сопровождался локдаунами по всему миру, падением спроса и внеплановой корректировкой инвестпрограмм, заморозкой или переносом проектов на более поздние сроки, как перед отраслью встали новые вызовы.

Стремительный рост цен на металлы стал поводом для обсуждения различных вариантов как его сдерживания, так и изъятия сверхприбылей у металлургов. Год бурных дискуссий бизнеса с правительством вылился в договоренности о повышении с начала 2022 года НДПИ и введении акциза на сталь. Государство предупредило металлургов, доходы которых стремительно росли последнее время на фоне благоприятной рыночной конъюнктуры, что не просто будет пристально следить за дивидендной политикой компаний, но и ждет существенного увеличения инвестиций.

Металлурги, которые еще в 2020 году сокращали capex, резко изменили вектор и стали активно наращивать планы капзатрат, что, казалось бы, уже непросто сделать при и без того избыточном производстве в ряде отраслей, их экспортоориентированности и отсутствии ярких потенциальных M&A-сделок. На помощь пришла набирающая все большую популярность ESG-повестка, которая еще совсем недавно не привлекала столь пристального внимания корпораций, несмотря на растущий интерес инвестфондов.

Больше не хайп

За уходящий год ESG-повестка превратилась в России из модного слова в неотъемлемую часть стратегии практически каждой компании – по крайней мере, на бумаге. Российские металлурги корректируют теперь свои стратегии не только с учетом спроса, предложения и макропрогнозов, но и с учетом ожиданий и требований инвесторов к принципам компании в отношении экологии, социальной политики и корпоративного управления. Становится очевидным, что инвесторы не меньше, чем регуляторы, заставляют компании меняться и корректировать свои стратегии с точки зрения стратегии ESG.

В начале этого года в своем обращении к CEO крупнейших компаний глава фонда BlackRock Ларри Финк называл влияние на климатические изменения одним из наиболее важных факторов оценки компании. "Когда рынок начинает закладывать в стоимость компании оценку климатических рисков, это влечет фундаментальное перераспределение капитала. Мы понимаем, что климатические риски – это инвестиционные риски", - писал Финк.

По оценкам BlackRock, только за 11 месяцев 2020 года инвестфонды по всему миру вложили около $288 млрд в активы устойчивого развития, что на 96% больше, чем за весь 2019 год.

"Я уверен, что это начало длительного, но стремительно развивающегося процесса, который растянется на многие годы и переформатирует стоимость совершенно любых активов", - отмечал глава BlackRock.

То, что интерес инвестиционных фондов к нефинансовым показателям компаний с каждым годом усиливается, подтверждают российские металлургические компании.

"Безусловно, мы видим все более пристальное внимание инвесторов к ESG-повестке, каждый запрос включает вопросы по данной теме", - сказала "Интерфаксу" представитель "Северстали" Анастасия Мишанина.

"Повестка экологически эффективного и чистого производства сейчас является одним из приоритетов для инвесторов. Многие из наших иностранных инвесторов не только задают вопросы, но и выдвигают свои предложения по возможным улучшениям", - соглашаются на "Магнитогорском металлургическом комбинате".

Все опрошенные "Интерфаксом" компании подтверждают более пристальное внимание к факторам устойчивого развития и ESG-практикам со стороны и российских, и западных инвесторов, отмечая при этом, что не наблюдают снижения спроса с их стороны.

"ESG – это больше не хайп. Это не надстройка над бизнесом, это и есть способ ведения бизнеса. И давление на компании будет расти со всех сторон", - считает руководитель управления по коммуникациям и работе с инвесторами "Северстали" Владимир Залужский.

Сегодня ESG факторы учитывают уже до 90% управляющих фондами. По мнению Залужского, в скором времени нельзя будет привлечь кредитное финансирование от международных банков, если компания не улучшается в сфере ESG. "Это требование будет зашито в условиях кредита. Их можно понять – штрафы за экологические и прочие нарушения становятся колоссальными и в некоторых случаях могут привести к банкротству бизнеса. Поэтому понятие "ESG-дефолт" компании стало реальностью", - отмечает он.

О том, что риски по ESG в перспективе могут начать влиять и на банковские ставки, особенно в долгосрочном финансировании, говорит и директор по развитию активов, инвестициям и стратегии "Объединенной металлургической компании" Дмитрий Чернышев.

"Разница в долгосрочности и рисках между "зелеными" и "не зелеными" проектами может влиять на разницу в оценке рисков кредитования и, как следствие – на процентные ставки", - полагает он.

Все вопросы – к государству

Россия хоть и плавно, но достаточно активно вливается в мировую зеленую повестку и начинает двигаться в сторону углеродного регулирования вслед за Европой и Китаем.

С 1 января 2022 года российские компании-эмитенты выбросов СО2-эквивалента выше 150 тыс. тонн/год должны будут вести отчетность, а с 2023 года представлять ее для учета. Для тех компаний, у кого выбросы выше 50 тыс. тонн/год, правила по обязательной отчетности будут действовать с 2025 года.

Кроме того, запланирован климатический эксперимент в Сахалинской области, предусматривающий инвентаризацию выбросов и поглощений парниковых газов, внедрение квотирования выбросов регулируемых организаций.

"По результатам эксперимента будет проще понять перспективы торговли углеродом и принять решение о масштабировании эксперимента на территорию России, - говорят в ММК Виктора Рашникова. - Уже сам факт ведения такой работы предполагает последующее "ужесточение" регулирования в РФ".

Многие российские компании надеются, что Россия сможет договориться с Европой и Китаем и интегрировать свою систему с объявленной Евросоюзом системой трансграничного углеродного регулирования.

"Что касается необходимости унификации углеродного регулирования, конечно, сближение систем упростило бы ситуацию для бизнеса. Достичь этого сближения возможно с помощью диалога между регуляторами с участием компаний", - отмечает Мишанина из "Северстали".

Еврокомиссия этим летом представила масштабную программу по борьбе с изменением климата, целью которой является сокращение к 2030 году выбросов CO2 в странах ЕС не менее чем на 55% по сравнению с показателями 1990-х годов и до нулевого уровня к 2050 году. Одним из ключевых пунктов реформы является введение углеродного налога, предусматривающего взимание сборов с импортируемых ЕС товаров в зависимости от их углеродного следа. На первом этапе сборами будет облагаться импорт стали, цемента, удобрений и алюминия. Предварительный переходный период углеродного регулирования будет действовать с 1 января 2023 до конца 2025 года. С 2026 года механизм уже будет окончательно утвержден и вступит в силу. До этого времени платежи не предусмотрены, но импортеры обязаны будут ежеквартально предоставлять соответствующие отчетности о выбросах. Механизм, по оценке Минэкономразвития, затронет поставки из РФ продукции на $7,6 млрд в год.

"Введение налога на выбросы углерода (в РФ - ИФ), безусловно, является риском для "Северстали", потому что наше производство достаточно углеродоемкое. Тем не менее, мы ставим амбициозные цели по сокращению выбросов углерода и используем лучшие доступные технологии, а также создаем совместные предприятия с технологическими компаниями для ускорения работы над углеродно-нейтральными технологиями", - говорят в "Северстали".

Объявленная краткосрочная цель компании – сократить выбросы парниковых газов на 3% к 2023 году относительно показателей 2020 года. Общий объем снижения составит более 1 млн тонн. К 2030 году "Северсталь" намерена снизить выбросы СО2 на 10%. Этот целевой уровень позволит компании войти в топ-15% мировых производителей стали с наименьшей интенсивностью выбросов парниковых газов.

Возможное введение в России дополнительного налогового регулирования и уровень при этом конкурентоспособности российских компаний вызывает определенные беспокойства и у ОМК.

"Если налоговая нагрузка при экспорте все равно будет, но климатический налог мы заплатим в России, и он будет учтен при экспорте в Европу, то это замечательно - лучше мы заплатим налоги в нашей стране, - пояснил "Интерфаксу" Чернышев. - Если мы сможем для компенсации углеродного следа инвестировать в компенсирующие мероприятия, например, восстановление и уход за лесами или иные мероприятия, и это будет учтено при трансграничном налогообложении - замечательно, мы будем инвестировать в климатические проекты в России".

"Но если система окажется такой, что в России углеродные налоги соберут, а при трансграничном регулировании сталь повторно обложат пошлинами - это приведет к потере конкурентоспособности отрасли и негативным последствиям. И здесь, действительно, вопрос к государству - не только и не столько в выработке собственных мер налогообложения, сколько в достижении стандартов межгосударственного регулирования и соглашений с ЕС и иными участниками регулирования. Если Россия успеет синхронизировать законодательную и нормативную базу, чтобы она была "принята" в ЕС, то это позволит нам платить углеродный налог в России и представлять информацию об этом в документах на экспорт. Очень надеемся на такое развитие событий", - заявил топ-менеджер ОМК.

С тем, что решение вопроса с унификацией стандартов углеродного регулирования зависит от возможности достижения компромиссного решения всеми заинтересованными государствами, согласны и в ММК: "Что касается унификации стандартов углеродного регулирования - это вопрос к правительствам".

"Международное энергетическое агентство считает, что цель по снижению нетто-выбросов СО2 до нуля к 2050 году является крайне амбициозной и труднодостижимой, но все-таки реальной, если правительства стран мира смогут координировать свои действия", - говорят в "Трубной металлургической компании" (MOEX: TRMK) Дмитрия Пумпянского.

Золото и тур

Европейское трансграничное углеродное регулирование (ТУР) пока не коснулось золота, "но все меняется довольно быстро", отмечает CFO Polymetal Максим Назимок. Опрошенные российские золотодобытчики предлагают действовать на опережение и готовить внутри страны базу для перехода к низкоуглеродной экономике.

"Весь мир идет по этому пути. России также важно заниматься вопросом углеродного регулирования, подготовить платформу для перехода к низкоуглеродной экономике, добиться признания российского законодательства другими странами, чтобы шел взаимозачет налоговых платежей", - считает директор Nordgold по правовым вопросам и ESG Евгений Тулубенский.

"Мы, как любой бизнес, конечно, против роста налоговой нагрузки. Но углеродного регулирования не избежать, вопрос только в том, как сделать так, чтобы углеродный налог не стал лишь фискальной мерой, а был направлен на реальное сокращение выбросов CO2. Для этого он должен быть строго дифференцирован в зависимости от экологичности производства, стимулировать производителей к сокращению выбросов. Плюс, нужны меры поддержки проектов по декарбонизации, например, через субсидирование процентных ставок по "зеленым кредитам" или стимулирование трансфера технологий улавливания и хранения углерода", - предлагает глава "Полюса" Павел Грачев.

Скорее всего, какое-то углеродное регулирование будет внедрено в России в обозримом будущем, считает Назимок, "и его будут стараться синхронизировать с остальным миром, чтобы не отдавать углеродный налог Европе". С другой стороны, активнее регуляторов вопросы ESG уже поднимают инвесторы.

"У нас две точки давления. Первая – регуляторы, которые анонсировали планы по углеродному налогу. С другой стороны – наши инвесторы. Они двигаются гораздо быстрее регуляторов, требуют от нас планы по углеродной нейтральности, - напоминает Назимок. - И мы эти планы в 2022 году будем дорабатывать и объявлять. Polymetal пойдет по траектории, которую мы объявили весной, но продлим ее дальше во времени, постараемся выйти на ту самую углеродную нейтральность. Для себя решили, что не будем объявлять планы, не подкрепленные реальными проработками и не основанные на уже существующих реальных коммерциализированных технологиях. С другой стороны, хотим как можно меньше полагаться на финансово компенсирующие мероприятия. Покупать квоты – самая крайняя мера. Потому что, строго говоря, это не озеленение, а лишь перераспределение выбросов от одного эмитента к другому".

"Полюс" в начале следующего года планирует представить климатическую стратегию, в которой рассмотрит шаги по декарбонизации производства, разработает методологию по расчету внутренней цены на углерод и сформирует подход к возможным компенсаторным мероприятиям, отмечает Грачев. По результатам компания сможет представить соответствующий бюджет на ближайшие годы.

"В следующем году мы намерены завершить работу над созданием детального плана снижения выбросов СО2 на текущих активах, - рассказал Тулубенский. - В нем также будут критерии для обеспечения углеродной нейтральности проектов, срок эксплуатации которых достигнет 2050 года. Будут определены требования к использованию энергии, полученной из возобновляемых источников, и применению горной техники и обслуживающих транспортных средств с минимальными выбросами СО2 или полностью без выбросов. Также мы проработаем возможности повышения энергоэффективности перерабатывающих и аффинажных мощностей. На основе этого плана мы сможем оценить объем требуемых инвестиций и балансирующих мероприятий".

Плата за углерод

Создание рынка СО2 в России – это не только способ достигнуть углеродной нейтральности, он также может иметь и более прикладной характер, а именно – повысить инвестиции промышленных производителей, в частности металлургов, в обновление производства. Достижение этой второй, прикладной цели поможет переходу к более современным технологиям и замене производств, которые зачатую были построены 70-80 лет назад, полагает Борис Синицын из "Ренессанс Капитала".

Аналитики Альфа-банка ожидают, что компании начнут более активно объявлять о своих программах по снижению углеродного следа и достижении целей по нулевым выбросам на фоне объявленной РФ стратегией об углеродной нейтральности к 2060 году.

На данный момент из 20 крупнейших по рыночной капитализации компаний только две пообещали стать углеродно-нейтральными к 2050 году - "Татнефть" (MOEX: TATN) и "Русал", отмечают эксперты Альфа-банка в обзоре Eco warrior. Крупнейшие мировые горнодобывающие компании, среди которых BHP, Rio Tinto, Anglo American и Vale, уже встали на путь сокращения выбросов до нуля. Самой амбициозной, пожалуй, стала Fortescue Metals - компания хочет достигнуть уровня углеродной нейтральности к 2030 году.

"Норникель" пока не принявший на себя обязательств по срокам достижения углеродной нейтральности, рассчитывает достичь этого намного раньше рубежа, предусмотренного в национальных целях. ГМК ориентируется на сокращение выбросов на 1,5 млн тонн (при ожидаемом выбросе около 10 млн тонн до 2028 года) - с учетом увеличения выпуска продукции к этому времени на 30-40% и негативном эффекте в виде дополнительных 2 млн тонн углекислого газа в ходе реализации крупнейшего экологического проекта, Серной программы. Преимуществом компании является значительная доля гидрогенерации в энергобалансе (около 55%), которая может возрасти по итогам запланированной реконструкции второй гидроэлектростанции Норильского промрайона, Курейской. При этом "Норникель" рассматривает все возможные альтернативы по строительству генерации на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ), хотя в силу специфики погодных условий Таймыра потенциал не только солнечной, но и ветровой энергетики ограничен. До 2028 года "Норникель" планирует ввести около 3 гигаватт мощностей на ВИЭ.

По мнению аналитиков "Ренессанс Капитала", европейская система торговли квотами (EU ETS) на выбросы парниковых газов, как наиболее развитый торговый механизм во всем мире, будет существенно ужесточаться, а цены на СО2 к 2030 году могут вырасти до 265 евро/тонна с 75 евро/тонна на данный момент.

В системе ETS в Китае, по прогнозам экспертов, цены с текущих $7/тонна вырастут к 2030 году до $50/тонна. По пилотному проекту на Сахалине ценовой коридор по углероду составляет 150-2000 руб./тонна ($2-27/тонна СО2).

"Пока нет ясности, примет ли российское правительство принципы, сходные с EU ETS", - отмечают эксперты.

"Мы полагаем, что в долгосрочной перспективе новая система торговли углеродом отразится на затратах пирометаллургии и приведет к росту цен на алюминий, никель и сталь на 20-45% по сравнению со среднесрочными ожидаемыми уровнями", - говорится в обзоре "Ренессанс Капитала".

В недавнем интервью Bloomberg замминистра финансов Алексей Сазанов заявил, что РФ изучает возможность введения системы торговли углеродом, аналогичной ЕС и КНР.

Если бы правила карбонового рынка EU ETS были реплицированы в РФ, то российским сталепроизводителям пришлось бы в среднем платить за 25% прямых выбросов, относящихся к производству стали, подсчитали в "Ренессанс Капитале".

При этом, если другие страны последуют примеру Европы и Китая по введению правил карбонового рынка, то доля мировых выбросов, которая покрывается схемами торговли квотами, может увеличиться с 16% по итогам 2021 года до более 40% в 2025 году, полагают эксперты.

"Дальнейшее неизбежное усиление курса на декарбонизацию подразумевает рост себестоимости производства металлов, потому что, как показала европейская практика, единственный эффективный способ снижения выбросов - торговля СО2. Китай в ближайшее время намерен последовать примеру Европы и создать рынок для торговли выбросами, и этот сценарий представляется неизбежным для других развитых и развивающихся рынков мира", - отмечают в "Ренессанс Капитале".

По оценкам аналитиков, только тот факт, что Европа, Китай и некоторые другие страны создадут рынки СО2, может привести к росту себестоимости, например, алюминия почти на $900/т, что на 45% выше среднего значения за последние 10 лет. Значительный рост себестоимости можно также ожидать для никеля, стали и других металлов.

Почти все опрошенные "Интерфаксом" крупные российские производители черных металлов уже используют в своих внутренних расчетах цену на углерод.

По словам директора по развитию активов, инвестициям и стратегии ОМК, в отрасли условно принята внутренняя цена на углерод на уровне средневзвешенной цены "оффсетов" - углеродных единиц, компенсирующих выбросы.

"Мы ввели такой инструмент, и все новые проекты выбираем с учетом фактора СО2 и его влияния на климат. По результатам завершающегося в этом году инвестиционного цикла у нас отобрано более 70 проектов по влиянию на СО2, каждый из которых в своей мере даст выполнение цели 2023 года. Подробнее об этом также расскажем уже в 2022 году", - сказала Мишанина из "Северстали".

Практика расчета внутренней цены на углерод (shadow pricing) недавно внедрена и на "Новолипецком металлургическом комбинате" (MOEX: NLMK) Владимира Лисина.

"Это позволяет обеспечить соответствие изменяющемуся регуляторному ландшафту, повышение эффективности инвестиций в решения по декарбонизации, а также искать и находить эффективные возможности для достижения углеродной нейтральности, - заявил официальный представитель НЛМК. - Внутренняя цена на углерод позволяет ранжировать климатические проекты в соответствии с их важностью для декарбонизации компании. Базовая цена соответствует текущим уровням ETS, а для моделирования различных ценовых сценариев используется анализ чувствительности".

Позелените сталь

Декарбонизация - один из главных мировых трендов, который имеет к металлургии самое непосредственное отношение: по объему выбросов СО2 отрасль находится на четвертом месте, напоминают в "Ренессанс Капитале".

В сталелитейной отрасли доменные печи все еще занимают лидирующее положение: в России мощности по производству чугуна оцениваются примерно в 60,8 млн тонн, ключевые игроки - НЛМК, Evraz, ММК и "Северсталь".

Процесс производства стали напрямую связан с эмиссией СО2, так как углерод используется непосредственно в процессе получения железа. В то время как средний объем эмиссии на тонну стали при доменном производстве составляет в среднем 2 тонны СО2 на тонну, при выпуске стали в электродуговых печах этот показатель составляет около 300 кг СО2/тонна стали, говорят аналитики Альфа-банка.

Доля российских производственных сталеплавильных мощностей по компаниям, данные Альфа-банка:

	доменные печи	электродуговые печи
НЛМК	26,5 %	10 %
Evraz	17,5 %	5 %
ММК	17,1 %	11 %
Северсталь	17,0 %	6 %
Тулачермет	3,9 %	-
Мечел	7,1 %	7 %
Металлоинвест	6,0 %	15 %
Другие	4,9 %	33 %

В ТМК поддерживают глобальные цели по снижению выбросов парниковых газов, утверждая, что "инвестиции в достижение углеродной нейтральности отроют новые возможности и перспективы, в том числе по развитию новых отраслей промышленности и выходу на новые рынки".

"Металлургическое производство должно стать более "зеленым", - говорят в компании, напоминая, что ТМК к концу 2023 года планирует сократить углеродный след еще на 8% (компания инвестирует для этого почти 3 млрд рублей).

"При этом мы не считаем нужным давать слишком оптимистичные обещания по достижению углеродной нейтральности. ТМК ставит перед собой достижимые цели и постепенно повышает планку, в перспективе этому будут способствовать новые технологии, развитие чистых источников энергии. Что касается доменного производства - от него мы давно отказались как от устаревшего и неэкологичного", - сказали в компании.

По словам представителя НЛМК, для металлургов достижение углеродной нейтральности на практике "представляется немного более сложным мероприятием, чем это может выглядеть на бумаге".

"Одно ясно, что при сохранении традиционной доменной технологии производства углеродной нейтральности достичь будет невозможно. Скорее всего, для этого потребуется развитие новых прорывных технологий с использованием, например, водорода. Если компания заявляет, что она сможет достичь углеродной нейтральности, не изменяя доменному производству, это заставляет сомневаться в реализуемости программы декарбонизации", - отмечает представитель НЛМК.

Согласны в этим и в "Северстали": на данный момент технологии, с помощью которых в теории можно достичь углеродной нейтральности, еще не опробованы в полной мере, либо сложно масштабируются.

"Основной упор должен быть сделан на оптимизацию и улучшение текущих технологий, сокращение Scope 1 и Scope 2, т.е. эмиссии, которая производится в результате нашей хозяйственной деятельности. Некоторые компании говорят о глубокой декарбонизации, но только в рамках отдельных площадок, на которых планируется пилотировать технологии улавливания углерода или водородные технологии. Но одна история - достичь углеродной нейтральности в рамках пилотной площадки, где производство 1 млн тонн стали в год, и география расположения позволяет использовать такие технологии, а совсем другая - декарбонизация крупной металлургической компании полного цикла либо отрасли в целом", - говорит Мишанина из "Северстали".

Пока, по оценкам компании Алексея Мордашова, такая декарбонизации крупного холдинга даже на горизонте-2050 "кажется не совсем реалистичной": для этого должна быть разработана научно обоснованная отраслевая траектория, которая бы воспринималась внешним сообществом как легитимная и соответствовала требованиям Парижского соглашения.

"Сейчас многие инвесторы, страховщики спрашивают - является ли ваша цель научно обоснованной? И надо понимать, что отраслевой обоснованный сценарий для металлургии не разработан. Он разработан для энергетики и для авиационной отрасли, а для металлургии - нет. И мы совместно с Worldsteel, с аналитическими агентствами и инициативой SBTi хотим разработать, согласовать и утвердить научно обоснованную цель для металлургии", - говорят в "Северстали", добавляя, что компания готова следовать отраслевой траектории, но для этого "необходимо знать, какие будут доступные технологии и в каком году, какая будет доступность ресурсов (того же самого лома, возобновляемой энергетики, стоимость первичных материалов, электроэнергии и т.д.)".

"Это будет не наша корпоративная разработка, а научный труд, и на данном этапе его разработки мы понимаем, что металлургия может сократить выбросы по СО2 на 58% к 2050 году, не больше. И это уберет все спекуляции относительно металлургии, - отмечает Мишанина. - Мы хотим донести до мирового сообщества, что черная металлургия сейчас в непростой ситуации. Не потому, что компании отказываются сокращать углеродный след, а потому что пока в мире нет масштабируемых технологий для этого. Спрос на сталь есть, сталь - это основа циркулярной экономики, но сейчас нет способов, которые позволят произвести сталь полностью без углеродного следа в больших масштабах, чтобы удовлетворить все 1,8 млрд тонн ежегодного спроса. Важно сохранить баланс между амбициозностью целей и их научностью и реализуемостью".

О том, что достижение металлургами углеродной нейтральности в среднесрочной перспективе маловероятно, предупреждал на недавнем Дне инвестора ММК бенефициар компании Рашников.

"Китай сказал про углеродную нейтральность в 2060 году. Вы представляете, что такое 2060 год? Это 40 лет. Кто-то говорил про 2050 год. Мы тоже будем не раньше. Я, если честно, как металлург, который столько работает, не верю, что это произойдет в какое-то ближайшее время, - говорил он. - А если это произойдет, то в Америке, наверное: мы сегодня продаем металл по одной цене, а они продают там в три раза дороже - закрыли рынок и продают. Наверное, там с такой отдачей можно, может быть, без субсидий, а в остальных странах, я думаю, что без дотаций просто нереально перейти за короткий промежуток (к уровню углеродной нейтральности - ИФ). Со временем, наверное, да. Но это будет 30 либо больше лет. Поэтому такая сталь на сегодняшний день золотая".

Рашников обратил внимание и на существенный объем инвестиций для достижения уровня углеродной нейтральности и производства "зеленой" стали: "Просто вдумайтесь: мы вам сегодня озвучили проекты с ежегодными капзатратами $1,25 млрд - умножим на четыре. Это $5 млрд за четыре года мы инвестируем, и у нас углеродный след уменьшится всего с 2 тонн до 1,8 тонны СО2 на тонну стали. И то мы считаем, что делаем подвиг".

Сегодня российская металлургия на 75% состоит из производства стали по доменно-конвертерной технологии, и пока нет экономического смысла сносить имеющееся и строить новое по иным технологиям, полагает Чернышев. "Но при устаревании имеющихся мощностей доменно-конвертерной технологии компании будут рассматривать применение иных технологий", - говорит топ-менеджер ОМК.

Выбросы ПГ (данные компаний):

	ММК		НЛМК		Evraz		Северсталь		Металлоинвест
	2016	2020	2016	2020	2016	2020	2016	2020	2019	2020
Scope 1 (тыс. т СО2 экв.)	31 300	26 091	30 356	30 036	35 810	39 480	23 200	26 400	14 300	13 700
Scope 2	н/д	706,7	3 810	3 552	5 020	4 140	1 480**	1 460	4 100	4 100
Scope 1 (т СО2 на т стали)	н/д*	2,18*	2,04***	1,98***	2,11	1,97	2,097**	2,063	0,9/2,4****	0,9/2,3****

***Scope 1+2 (т СО2 на тонну стали)
**Данные за 2017 год*Удельные выбросы ПГ на тонну стали по методологии ISO 14064: 2018

**** ОЭМК/Уральская сталь

Низкоуглеродный водород

Путь к углеродной нейтральности лежит, в частности, через внедрение водородных технологий. Это второй этап "озеленения" металлургии после перехода на электросталеплавильный процесс с использованием ПВЖ/ГБЖ, отмечают в "Металлоинвесте" Алишера Усманова. Водород - климатически-нейтральный газ, который может использоваться в качестве основного восстановителя железа.

"Технологически эта задача выглядит решаемой, но, чтобы уверенно говорить о переходе на водородную металлургию, необходимо решить вопросы производства, транспортировки, накопления и хранения водорода, - говорит представитель компании Усманова. - Ключевое условие "зеленого" перехода - водород должен быть произведен с нулевым углеродным следом. То есть при производстве водорода должны использоваться возобновляемые источники энергии".

"Традиционные" возобновляемые источники энергии (ВИЭ) – солнечная, ветряная энергетика - не смогут удовлетворить потребности мировой промышленности, полагают в "Металлоинвесте". Поэтому один из ключевых вопросов - признание атомной энергии в качестве низкоуглеродной на международном уровне, отмечают в компании.

В то же время есть и другие технологии получения низкоуглеродного водорода – например, его производство с помощью природного газа с улавливанием и захоронением попутного СО2.

В "Металлоинвесте", как и в большинстве других метхолдингов, сегодня смотрят на обе технологии, обсуждают с другими игроками партнерские пилотные проекты по их отработке. Уже сегодня у компании есть возможность модернизации оборудования под использование до 30% водорода в качестве восстановительного газа при производстве горячебрикетированного железа. Новые установки по производству ГБЖ, которые строит "Металлоинвест", проектируются с перспективой полного перехода на использование водорода в качестве восстановителя.

В ТМК также отмечают, что в среднесрочной перспективе производство и потребление водорода будут только расти. По оценкам компании, доля водородной энергетики начнет расти с 2025 года, а к 2030 году темпы роста будут уже довольно ощутимыми.

"В целом у водородной энергетики есть все шансы занять 10-15% на российском рынке энергоресурсов. В первую очередь, за счет решений для транспорта, а также инфраструктуры для резервной энергогенерации", - сказал представитель ТМК.

В то же время для конкуренции с природным газом себестоимость водорода должна быть около $1 за кг, а пока что себестоимость "зеленого" водорода находится в районе $4-4,5 за кг без учета особенностей хранения и транспорта, полагают в ОМК.

"Так что это пока большой технологический и экономический вопрос. Ну и общая теория говорит о том, что водород - это вторичный носитель энергии, чтобы его получить, надо какой-то первичный носитель энергии трансформировать в водород с соответствующими затратами и потерями. Поэтому очевидно, что переход на водородную энергетику приведет к росту стоимости энергоносителей, за что мы все - потребители товаров - должны будем платить", - резюмирует Чернышев.

Одним из примеров подхода к декарбонизации отрасли с использованием практики перехода к производству стали в электрических дуговых печах из железа прямого восстановления и ГБЖ является проект "Эколант" акционера ОМК Анатолия Седых. Сталь (заготовку) он будет выпускать из российского железорудного сырья и природного газа. Использование новых технологий позволит втрое сократить выбросы СО2 в сравнении с традиционной доменной технологией производства стали из угля и руды.

НЛМК также делает ставку на водород: в этом году компания объявила о строительстве на базе Стойленского ГОКа нового горно-металлургического производства. Проект включает развитие нескольких производственных переделов с освоением новой для компании продукции - ГБЖ. При строительстве ГБЖ модулей НЛМК закладывает возможность перехода с природного газа на водород.

"С технологической точки зрения это относительно простой процесс, который не потребует существенных дополнительных инвестиций. Однако для успешной реализации такого перехода потребуется доступный по объемам и цене зеленый водород. Без доступа к достаточному количеству зеленого водорода по приемлемой цене полный переход на эту технологию может оказаться нерентабельным", - говорит представитель компании.

Изучает перспективы использования водорода совместно с пантерами и "Северсталь". Например, компания работает над производством "зеленого" водорода в Карелии, который можно будет использовать на "Карельском окатыше", если технология окажется эффективной.

"В теории у нас есть возможность использовать водород в производственном процессе, например, для прямого восстановления железа из руды с использованием водорода вместо природного газа. Однако, нам необходимо внимательно рассчитать все финансовые параметры такого проекта, прежде чем брать какие-либо обязательства перед нашими инвесторами. В настоящий момент мы развиваем научно-исследовательский проект совместно с "НОВАТЭКом", направленный на разработку технологии прямого восстановления на основе природного газа, которая значительно снизит выбросы углерода", - сказала Мишанина.

Что касается зеленого водорода - есть несколько технологических и финансовых ограничений, поскольку для внедрения технологии потребуются существенные капитальные затраты для производства и транспортировки "голубого/зеленого" водорода на производственные площадки, отметили в "Северстали". Пока в России достаточно мало зеленой электроэнергии, поэтому в ближайшее время невозможно создание достаточного количества зеленого водорода, отметила представитель компании.

Зеленое ли золото

Считается, что золотодобывающим компаниям может быть проще достичь углеродной нейтральности, чем другим участникам горнорудной отрасли в силу исходно низкого уровня общих годовых выбросов - лишь 0,2% от общемировых выбросов Scope 1 и Scope 2, по данным "Полюса". Для сравнения, доля алюминия - 2%, а стали - 9%. Это производная двух факторов: во-первых, общемировой объем производства золота около 3-4 тыс. тонн против десятков миллионов тонн алюминия и полутора миллиардов тонн стали, а во-вторых - углеродоемкость золота на $1 одна из самых низких среди металлов - в 11 раз ниже, чем у алюминия, и в 6 раз ниже, чем у стали.

Выбросы ПГ (данные компаний):

	Полюс		Polymetal		Nordgold
	2016	2020	2016	2020	2016	2020
Scope 1 (тыс. т СО2 экв.)	1220	1510	268	613	452	1041
Scope 2	1960	510	460	566	н/д	124
Scope 1 (т СО2 на т переработанной руды)	0,120	0,045	0,064	0,076	н/д	0,023

"По опыту общения с иностранными инвесторами могу сказать, что они смотрят на каждую компанию отдельно, а не на углеродоемкость отрасли в целом, - добавляет Назимок из Polymetal. - Возьмем пресловутую углеродную нейтральность: ты можешь просто стартовать к ней с чуть более низкого базового уровня. Но легче от этого не будет. По крайней мере с нашей структурой активов это вообще не легко, потому что много удаленных объектов без доступа к зеленой сетевой электроэнергии"."Действительно, удельные выбросы у производителей золота - 30-60 кг CO2 на $100 выручки, тогда как у производителей индустриальных металлов в 10-15 раз больше, - отмечает глава "Полюса" Грачев. - Однако сравнительно низкий уровень выбросов не означает, что производители золота не должны работать над дальнейшим снижением углеродоемкости".

"Я бы сказал, не все то "зеленое", что золото, - согласен Тулубенский из Nordgold. - Конечно, золото в целом "зеленее" других металлов. Однако для его производства также требуется энергия, и важно, чтобы доступность возобновляемых источников энергии, особенно в отдаленных регионах, и их эффективность росла и давала возможность золотодобытчикам переходить на "зеленые" источники энергии".

Также в вопросе "озеленения" золота большую роль играют производители горной и вспомогательной техники, добавляет Тулубенский. "Золотодобытчикам нужны эффективные электрокары и желательно без человека в кабине, то есть полностью автоматизированные. При этом горная техника нового поколения должна работать не только в шахтах, но и в карьерах. Мы пока не видим подобных, подходящих отрасли, готовых решений на рынке и активно работаем с производителями с тем, чтобы их технологии развивались с учетом наших потребностей", - поясняет он.

Любопытное мнение относительно "устойчивости" золота высказал на конференции Mines and Money Иви Хамбро из BlackRock - крупнейшей в мире инвесткомпании по объему активов под управлением. Сейчас инвесторов, которые смотрят на сырьевой сектор через призму ESG, волнует, какие commodities важны для будущего, с одной стороны, и как они производятся - с другой. Проще оправдать необходимость вмешаться в природу и "вырыть" карьер, если ты добываешь медь или никель, или другие сырьевые товары, которые будут задействованы в энергопереходе, пояснил Хамбро, а золотодобытчикам нужно подумать, как преподносить себя молодому поколению, как показать свою актуальность для будущего.

"Золото было финансовым активом, средством обмена на протяжении тысячелетий, - напомнил Хамбро. - И я думаю, что таковым оно и останется еще надолго, но нам нужно найти способ ввести золото в обращение, чтобы оно действительно снова стало деньгами". На фоне инфляции, губительной для бумажных активов, прежде всего, валют, люди начинают тянуться к альтернативе - криптовалютам и т.д. Золото - естественное направление инвестиций в таком случае, считает Хамбро, и, когда добывающие компании поймут это, они смогут репозиционировать себя в глазах инвесторов.

"Кстати, выбросы CO2 при майнинге одного биткойна совпадают с удельными выбросами при производстве индустриальных металлов, - напоминает Грачев. - Несмотря на то, что некоторые участники рынка пытаются противопоставлять биткойн золоту как инструмент хеджирования рисков, именно золото - это тот "зеленый хедж", который нужен рынку в условиях глобального тренда на устойчивое развитие".